В Нижнем Новгороде вышла книга о местных евреях периода 1914-1920 годов.

Автор исследования «Евреи в общественно-политической жизни Нижегородской губернии (1914–1920 гг.)» - доктор исторических наук, завкафедрой Мининского педагогического университета Владимир Сапон. Выбранная им тема не нова. Историки подступали к ней с разных сторон с отменой табу, наложенного на отечественную историографию в части еврейского вопроса еще сталинскими бюрократами. Одни, вслед за написавшим знаменитую книгу «Трехтысячелетняя загадка» академиком И.Р.Шафаревичем, следовали в русле консервативной традиции, заложенной еще И.С.Аксаковым и М.О.Меньшиковым. Другие предпочитали либеральный, а то и пристрастно-апологетический ракурс (Г.В.Костырченко, В.А.Абрамов).

Первой такой серьезной работой, спроецированной на Нижегородский край, стала монография Б.М.Пудалова «Евреи в Нижнем Новгороде», изданная 15 лет назад и завершившаяся кануном 1-й мировой войны. Книга В.П.Сапона, с одной стороны, явилась в хронологическом смысле ее продолжением, с другой, - отчасти исправила идейный перекос, присущий работе предшественника. И выразившийся как в тенденциозной трактовке российских Государей, особенно Александра III, будто бы потворствавшим еврейским погромам, так и любованием выходцами из еврейской среды вроде Янкеля Свердлова и Геноха Ягоды, массово вступившими на кровавый путь революционного, а затем и государственного террора.

Книга В.П.Сапона состоит из двух частей — предисловия и раздела «Документы и материалы». Обширная вводная статья повествует о появлении в Нижнем в 1840-е годы еврейской общины, складывавшейся поначалу, в эпоху Императора Николая Первого, из отставных военных и полицейских нижних чинов, так называемых «николок», а впоследствии – представителей торгово-ремесленного сословия, во все убыстрявшемся темпе прибывавших в тихий приволжский город из губерний черты оседлости. Нижегородские евреи уже начала XX века – это влиятельная религиозно-этническая группа с крупной прослойкой из успешных бизнесменов, юристов, журналистов, врачей, музыкантов.

Вот лишь один пример. Правая газета «Козьма Минин» в номере от 22 февраля 1914 г. напечатала список нижегородцев – купцов 1-й гильдии и почетных граждан. В списке мы видим характерные имена и фамилии: Лейзерт Аврух, Мейер Алешников, Бейля Берхина, Ефроим Брусин, Давид Виленкин, Шмуйла Виленкин, Ехиель Воронов, М. Гуревич, Симон Гуревич, Мовша Гинзбург, Лейзер Гинзбург, Елья Глинкин, Моисей Гринвальд, Вульф Дембо и так далее по алфавиту, из 56 составивших перечень богатейших купцов только четверо оказались русскими.

Не берусь утверждать, что обнародованные органом губернского отдела Союза русского народа данные дают исчерпывающую информацию о деловых кругах Нижнего Новгорода той поры. Но факт большого и даже несоразмерного с долей евреев в населении участия их в экономической жизни края неоспорим.

Невозможно согласиться и с утверждением упомянутого выше автора книги о нижегородских евреях Б.М.Пудалова (ныне — председателя областного комитета по делам архивов) о дискриминации его соплеменников в императорской России в сфере доступа к образованию. Среди учащихся губернской гимназии мы видим немало отпрысков еврейских фамилий, причем не обязательно богатых. Будущие видные деятели РКП(б) Яков Свердлов и Вольф Лубоцкий (В.М.Загорский) были сыновьями мелких еврейских буржуа, но, видимо, без особого труда поступили в гимназию, окончание которой открывало дорогу в университеты. Но оба, как и множество других, предпочли мирным наукам революцию, тот же Свердлов выбыл из 4-го класса по причине неуспеваемости, плохого поведения, но главное — из-за нежелания учиться, чтобы потом стать обычным адвокатом или врачом. Добавим, что и представители титульной нации далеко не все учились в гимназиях и вузах, хотя бурное развитие системы народного просвещения в Российской империи делало решение этой проблемы, в том числе и для еврейской молодежи, вопросом времени.

Книга В.П.Сапона лишена бросающейся в глаза односторонности, и в этом ее достоинство.

Численность нижегородской еврейской общины резко возросла в мировую войну – вследствие наплыва беженцев из прифронтовой полосы. Если в 1913 г., сообщает автор, в губернии насчитывалось 3114 лиц иудейского вероисповедания (из них 2931 в губернском центре), то к середине 1916 г., по официальным данным, - более 10,5 тысяч евреев.

Наплыв мигрантов породил немало проблем, социальных, политических и криминогенных. Автор отмечает, что община и ранее «в массовом порядке» плодила леворадикалов. Часто это были выходцы из зажиточных (бр. Свердловы, Лубоцкие, Израилевичи) и даже богатых (С.Поляк, О.Генкина) семейств. Теперь ряды еврейской прослойки, а сплошь и рядом этнически окрашенного авангарда революционных партий многократно умножились. Многие историки именно в этом факторе видят движущую силу революций 1905 и 1917 гг.

Переворот 1917 г. и крушение российской государственности открыли евреям широкие возможности для реализации своих устремлений, пишет В.П.Сапон. Для многих из них именно революционная стихия была родной, что зачастую объясняется, как пишет другой исследователь, Б.М.Пудалов, «самой еврейской ментальностью». Среди лидеров и активистов местных партийных организаций левого и крайне левого толка — М.М.Бляшко (анархисты), В.Б.Либин (эсеры), А.Б.Заходер, С.М.Штерин и Н.И.Быховский (меньшевики), С.А.Левит и Я.З.Воробьев (большевики), Е.М.Ещин (кадеты). Действовали в Нижнем и чисто еврейские партии - «Бунд» и «Рабочие Сиона».

Краткий послеоктябрьский период в книге отражен большей частью простым перечислением функционеров-евреев в разных структурах новой власти. В процентном отношении их не так много, но занятые ими позиции ключевые. Военный комиссариат возглавил двуумвират Б.И.Краевский — И.Л.Коган при секретаре Э.А.Гондельмане, Губчека - Я.З.Воробьев, Губком и Губисполком — Л.М.Каганович, советскую управу — С.А.Левит, губфинотдел — Е.М.Канторович, комсомол - Иосиф Ганин и Наум Матусов. Список, безусловно, неполный, и его следовало бы расширить за счет, скажем, Якова Гинзбарга — секретаря губернской Чека в 1919 г., Розы Гриншпун-Воробьевой — жены председателя Чека, занявшей должность заведующей отделом хранилищ, куда стекались огромные ценности, награбленные у состоятельных нижегородцев во время обысков и арестов, Бориса Гусмана — редактора главной губернской газеты «Нижегородская коммуна» и, кстати, зятя богатого местного купца, владельца кинотеатров Гецеля Беккера, Моисея Кагановича — председателя военревкома в Арзамасе (третий брат Каганович, Юлий, приедет в Нижний чуть позже, но зато вскоре станет 1-м секратерем крайкома партии), Иосифа Немерзона (Немерзели) — политкомиссара формировавшейся в 1918 г. в Нижнем11-й стрелковой дивизии, Льва Розенблюма — члена коллегии Губчека, Ильи Шелехеса — секретаря Нижегородского ВРК в пик красного террора и ряда других деятелей РКП(б),Чека и РККА.

В разыгравшейся в те годы трагедии (гражданская война, красный террор, голод) все эти лица сыграли видную, если не сказать решающую роль. В книге В.П.Сапона все эти острые углы многозначительно обходятся, лишь изредка автор отпускает сдержанные замечания типа «Яков Воробьев заслужил разные политические и личные оценки».

Как бы то ни было, книгу В.П.Сапона следует считать ценным вкладом в разработку белых пятен нижегородской истории и налаживание непростого русско-еврейского диалога в части объективного освещения нашего общего прошлого.

Станислав Смирнов, действительный член Историко-родословного общества в Москве.